– При этих словах голос Дейзи дрогнул и ее глаза наполнились слезами. Боже правый! Эта острая на язычок, упрямая Дейзи плачет? Ник просто обалдел от такой картины.

Но прежде чем он успел что-либо сказать, Дейзи резко развернулась и схватилась за дверную ручку. Ник бросился к ней, но как только его рука коснулась ее плеча, последовал удар локтем в живот.

– Отвали! – пригрозила ему Дейзи. – Теперь я буду начеку, – добавила она и захлопнула за собой дверь.

Ник, скрючившись от боли в животе, медленно сполз по стене на холодный бетонный пол. Опершись локтями о согнутые колени, он прикрыл глаза ладонями. У него было такое чувство, будто его только что со всей силы ударили кувалдой по голове. Боже, какой же он идиот! Слепой идиот.

Как же он мог подумать, что она забыла о той ночи?

Господи Всемогущий, ведь она же была девственницей – конечно, она помнит все! Женщинам не так-то просто выбросить такое из головы. Он стал ее первым мужчиной, открыл для нее очень важную сторону жизни, а потом бросил ее, растоптав ее первое серьезное, еще не окрепшее чувство. Он поступил низко и подло. Хотя это была просто самозащита, пусть даже и за ее счет. Но как в его тупую башку могла прийти мысль, что она забыла ту ночь?!

Ник безвольно уронил руки и ударился затылком о стену. Что ж, пожалуй, он мог бы проявить больше сообразительности. Дейзи не из тех женщин, кто может просто все простить и забыть. Еще две минуты назад он был уверен, что те давние события остались в памяти у него одного – Блондиночка вела себя совершенно безразлично. Та Дейзи, которую он знал, всегда была честна вплоть до грубости, поэтому когда она встретила его равнодушно-холодным взглядом, он поверил, что она, конечно же, выбросила из головы и его, и ту их сумасшедшую ночь.

Нет, конечно, она не специально ему врала. Она же не подошла к нему и не сказала прямо, что ничего не помнит.

Но она смотрела так, словно его не было рядом, и делала вид, что не помнит, сколько времени прошло с тех пор, когда они последний раз виделись. Из всего этого Ник сделал вывод, что абсолютно безразличен ей.

Но теперь он понял, что все это не так. Остается только гадать, чем же все закончится.

Ник поднялся в квартиру. Когда он вошел, Дейзи посмотрела на него такими глазами, как будто у него вдруг выросла вторая голова.

«Ты решил, что ситуация коренным образом изменилась, раз тебе удалось всколыхнуть воспоминания девятилетней давности?» – думал Ник. Ему казалось, что Дейзи смотрит на него сверху вниз – и это она-то, которая намного ниже его! «Подумай еще раз, и как следует», – говорил сам себе Ник.

Он стоял и молча смотрел на Дейзи. Ее глаза были похожи на узенькие щелки, а губы плотно сжаты. Всем своим видом она предупреждала не подходить к ней близко.

– Ты, наверное, не примешь сейчас мои запоздалые извинения?

– Правильно мыслишь, парень. Можешь засунуть свои жалкие извинения себе в задницу. Было время, когда я с радостью бы их услышала, но теперь мне на это наплевать.

Ее слова задели Ника, но он даже виду не показал.

– Ну и молодец. Тогда сиди и дуйся, – продолжил Ник. Оскорбленное выражение лица Дейзи почему-то вызывало в нем чувство сострадания к ней. – Я собираюсь звонить сестре, – Да? Ну.., передай ей от меня привет, – пробормотала Дейзи и удалилась.

Только Рид подумал о том, до чего спокойно и тихо в пустом доме, как зазвонил телефон. Он схватил трубку, чтобы не слышать повторного звонка.

– Дом Кавано.

– Рид? Это Ник. Мо далеко?

– Да. Она сегодня показывает дом.

– А-а… – протянул Ник. – Не то чтобы я хотел сказать что-то конкретное. Просто передай ей, что мне пока не удалось достать деньги, чтобы вытащить ее из этой истории, но у меня идет серьезный торг с несколькими «желтыми» газетками, и к пятнице я уже смогу определиться. А ты как – удалось что-нибудь сделать?

У Рида похолодело внутри. Ник ненавидит «желтую прессу», и только что-то крайне серьезное могло вынудить его предложить свои фотографии одной из таких газет. Но Рид взял себя в руки и ответил спокойно:

– Мне тоже пока ничего не удалось.

Господи, во что же влипла Мо? И почему Нику это известно, а ему – нет.

– А ты выяснил, зачем ей деньги? – спросил Ник. – Она молчит, но ты же знаешь Мо. Наверняка опять собирается вызволять кого-то из беды.

«Вот черт! Проклятие!»

– Меня, – сказал Рид едва слышно. Он откашлялся и продолжил:

– Она погасила выданную мной ссуду. Я страшно разозлился на нее за то, что она не доверила мне во всем разобраться самому. А теперь она…

– Вляпалась в дерьмо, – закончил Ник. – Все равно, Рид, ты же не можешь взять всю ответственность на себя. И тебе, и мне хорошо известно, что у нее есть дурная привычка решать чужие проблемы – и для нее не имеет значения, хочет этого человек или нет. И уж конечно, она ни черта не подумала, прежде чем окунуться во все это с головой. – Ник немного помолчал, потом добавил:

– Слушай, я позвоню, как только мне будет что сказать. И ты – тоже, ладно?

– Хорошо.

Рид не помнил, как положил трубку. Все остальное время он просидел в своем любимом кожаном кресле, широко раздвинув ноги, опершись локтями о согнутые колени и уставившись невидящим взглядом в одну точку.

Комната уже почти погрузилась в темноту, когда он услышал, как открылась входная дверь. Он молча смотрел, как жена прошла через холл, и заговорил только после того, как она сняла туфли и положила портфель на столик:

– Звонил твой брат.

Мо, вздрогнув, прижала руку к груди и повернулась на его голос.

– Боже мой, Рид, ты меня ужасно напугал! – Она прошла в гостиную. – Почему ты сидишь в темноте?

Наклонившись, она включила настольную лампу.

– Думаю, откуда ты взяла деньги, чтобы погасить мою ссуду.

Мо замерла на месте.

– Ты разговаривал с Ником?

– Да. И выяснил интересную вещь, Морин, – он знает о том, что ты попала в какую-то очень неприятную ситуацию, и думает, что я тоже в курсе. – Встретившись с женой взглядом, Рид плотнее сцепил пальцы рук. – Но мы с тобой знаем, что это не так. Поэтому я еще раз тебя спрашиваю: каким образом ты погасила мою ссуду?

Мо почти упала на диван, стоявший рядом с его креслом.

– Я сняла деньги с одного из счетов условного депонирования.

Рид почувствовал, как его ноги стали ватными.

– Что?

Мо ничего не ответила, а только посмотрела на мужа пристальным и долгим взглядом.

– Но это же.., незаконно. – Рид знал, что только от безысходности жена могла решиться на такой шаг. – Зачем?

Морин опустила сцепленные руки на колени:

– Я думала, что помогаю тебе.

Она хотела ему помочь? Рида удивило, что ей не было все равно. Она очень давно от него отдалилась, и он уже решил, что она все еще живет с ним, только чтобы никто не имел права сказать, что она похожа на своего отца – мол, яблочко от яблоньки… Он был потрясен тем, что она рискует ради него не только своей репутацией, но даже свободой.

Первый раз за последние несколько месяцев Рид посмотрел на жену внимательно. Мо была крупной женщиной – высокого роста и слегка полноватой. Ему всегда нравилось обнимать ее. Но сегодня она показалась ему как будто даже ниже ростом.

Мо всегда была так активна и деятельна, что Рид привык чувствовать себя ненужным в ее жизни. Когда она в конце концов поняла, что своим бесконечным ворчанием не отучит его рисковать деньгами, предоставляя ссуды по личным просьбам его знакомых, причем без всяких гарантий их возврата, она просто открыла свою риелторскую фирму, не взяв у мужа на это дело ни гроша. Риду было это неприятно, в результате ее поступка он полностью обособился и совершенно не обращал на жену внимания. А это только заставило ее еще больше отдалиться от него. Возможно, теперь он наконец сможет что-то для нее сделать.

– Почему ты решила, что, подвергая себя риску, ты помогаешь мне? – спросил Рид.